Дискуссия о Казани. "Звезда Поволжья" N11 от 23-29 марта

Если человека не научить буквам, он не научится читать. Если его не научить разговаривать, он не научится говорить. Мы сейчас пытаемся говорить о национальном своеобразии, о необходимости сохранения национального духа, не зная своего национального духа. Как могут архитекторы проектировать национальную архитектуру, не зная, что это такое. Язык архитектуры состоит не только из букв, слов, но и из понятий, философии, культуры. Мы до тонкостей знаем греческую, римскую, египетскую, даже китайскую культуру, а своей не знаем. Только постигнув всю глубину этой культуры, можно говорить о возрождении. Сейчас наконец-то процесс пошел, выходят тома национальной истории, которые достойно представляют татарскую историю не как часть русской, а как цивилизацию, в которую также вписывается и русская культура. Так же и в архитектуре, у нас очень древние архитектурные традиции, но их надо знать. Татарскую слободу мы не спасем сегодня, это никому не надо, ни президенту, ни школьнику. Мы в течение последних двадцати лет занимались только этим: кто-то как реставратор, кто-то концептуальщик, кто-то градостроитель. Сейчас нас четверо придурков здесь сидит, которые только тем и занимались, что пытались спасти Татарскую слободу. Как только понты сверху кончились, все без шума ушло, никому не стало нужно. На мой взгляд, сейчас пошел хороший процесс возрождения национального духа. Цыгане могут говорить на любом языке, но свой национальный дух не теряют. Евреи всегда чувствовали себя евреями. У татар тоже должно быть это, они должны ощутить себя в первую очередь татарами, самодостаточным народом, который понимает, какое место он занимает на земле. Этот процесс пошел. Когда это обретет свою критическую массу, когда дети заговорят на татарском языке не потому, что их заставляют, а потому что это их потребность, когда Татарстан будет родиной каждого, когда будет идеология родной земли, тогда будет и возрождение. Тогда даже если все мечети разрушить, запрещать говорить на татарском языке, все равно ничего не получится. Никакие вертикали власти, никакая глобализация это не уничтожит. Придет время, и мы все поставим на ноги, уникальные памятники восстановим, неуникальные заменим новыми. Восстановили же Кул Шариф. Наверное, сама культура этого потребовала, народ захотел.

Рузалина Шагеева: Я тоже в состоянии парадокса, тупика. Так любить свой город... и так разрушать, обезличить... Это какой-то мазохизм. Наверное, у нас действительно недостаточно было развито гражданское самосознание, было ущербным национальное самосознание. Мы даже Казанский кремль называли русским до тех пор, пока наши исследователи не дошли до уверенных прогнозов, до нахождения татарского слоя...

Мы осмыслили, открыли для себя Казанский кремль средневековья, эпохи Казанского ханства. Вспомните, какой был поток конференций, выставок. На этой базе наш музей и образовался. Мы исходим из того, что должны показать современникам культуру в идеальном виде. Поэтому идем на некоторые копии, реконструкции. Казанские дар-ваза - ворота, которые были воспеты Мухамедьяром в его поэме, мы восстановили, найдя аналог в Египте (Михраб Ибн Тулуна), что-то нашли в Средней Азии.

Вы очень хорошие, уважаемые мной специалисты. Но вы показываете только алгоритм охраны наследия. А мы должны показывать, ЧТО мы охраняем. У нас должна быть концепция нашего города. Понимание того, в каком городе мы живем. А мы живем в евразийском городе, татарско-русском городе. Это единственная татарско-русская столица мира. Нигде, ни в Орле, ни в Туле, ни в Риге, ни в Астане, ни в Москве ни я, ни мои соплеменники не чувствуем такой жажды познания, открытия себя самого. Именно здесь, в Казани, присутствуют какие-то доминанты национального наследия. Охранять нужно не через какие-то кратковременные программы, чтобы кратковременные мэры, чиновники, комитеты не зарубили нашу ориентацию на защиту национального наследия. Необходимо настаивать на долгосрочных программах. Чтобы не испортить ту малую, чудом сохраненную часть национального наследия перенятым извне, чтобы не было этого жуткого синтеза, чудовищного урбанизма, гибридизации, мутирования национальных форм как русских, так и татарских. Очень плохо, когда вкусовщина всех слоев некомпетентных органов играет роль в решении градостроительных вопросов. В первую очередь обязательно должен быть генеральный план, и должен быть контроль со стороны руководства как республики, так и города, должен быть контроль со стороны общественности. Чтобы не было сегодня вот такого некоего оплакивания нашего Персепонеса, хочется сказать, что у нас ведь растет новое поколение, теперь в их руках судьба Казани. Пусть наш горький опыт - опыт людей, отдавших свою любовь и сердце через творчество, будет им большой наукой. У нас тоже было много противоречий и столкновений, но, несмотря ни на что, мы заставили создать первый в истории музей татарского народа. История на этом еще не кончается, она только начинается. Молодые сделают многое и избегут наших ошибок. Должен быть создан заслон волюнтаризму, вандализму, немудрому использованию наследия.