Как показать весну

В Казани весна. На что она похожа? Помните, как у Левитанского – «Я так хочу изобразить весну / Окно открою и воды плесну /На мутное стекло, на подоконник…»

И вот я  тоже, повинуясь весне, стою на подоконнике, вооружившись серебристым ведром, тряпкой и жидким моющим средством. Весело улетают в распахнутое окошко пожелтевшие ленты самоклеющейся бумаги, долгую зиму оберегавшие нас от лютых ветров. Бодро бегут по стеклу прозрачные капли. Мир по ту сторону окна стремительно светлеет. Первые мухи с энтузиазмом несутся мне навстречу, нарезают круги по кухне и оседают на блюдце с вишневым вареньем. Пока они еще не бедствие, и я им рада. Где-то жгут листья…неужели и вправду весна?…

Внизу, под окнами, автомобилисты у гаражей моют машины. Что-то подкрашивают, обновляют, меняют запчасти.

Но я смотрю не вниз. Больше всего меня занимает вид из окна, который я почему-то не узнаю. Долгие детские годы весна начиналась с зеленых листьев, распустившихся на тополях за окном, внезапно закрывающих от моих глаз колокольню Богоявленского собора, так хорошо видимую зимой, когда деревья раздеты. На дальнем плане из окна был виден противоположный берег Волги, на среднем – мерцающие огни гостиницы «Татарстан», голубой парус камаловского театра и шагающий в светлое коммунистическое будущее Мулланур Вахитов, а на ближнем, прямо за гаражами, находились маленькие кирпичные  и деревянные  домики и голубятня с разноцветными постояльцами.

И вдруг ничего этого нет. Сравняли с землей маленькие домики. Переселили в Азино хозяина голубятни. Отпустили голубей - летите, символы мира!…

Подъемный кран передвигает тяжеленные блоки. Новый «элитный» дом закрыл от меня  Вахитова, «Детский мир» и берег Волги.  А сама новостройка расположилась в бывшем овраге сада «Эрмитаж»… В том самом, в котором, по словам моей бабушки, жили змеи и черепахи. В том самом, в котором я как-то искупалась во время  весеннего «паводка». Спустившись с подружкой в овраг, мы измеряли глубину растаявшего снега длинной палкой, свесившись вместе с ней с почти горизонтального дерева над образовавшейся на дне оврага лужей. Однажды я не удержала равновесия, и угодила в лужу с головой. Мокрая насквозь, отправилась  переодеваться к соседке – боялась показываться домой… Позже оказалось, что воды в овраге было с мой десятилетний рост.

Пару месяцев назад,  в самом начале весны, когда еще казалось, что снежное царство никогда не закончится, я выбивала в «Эрмитажке» ковер. И вдруг заметила, что в парке больше нет лыжни.  Что нет следов от маленьких санок. Что парк почти мертв – то есть деревья еще на месте, но никто уже не гуляет по аллеям, не слышно детских голосов, не видно влюбленных парочек…

И вдруг я поняла – а ведь и прогуливаться здесь больше некому…Все дома в округе, кроме нашего и еще одного, снесены. Жители переселены в отдаленные микрорайоны. И уже почти некому выходить в воскресные дни на лыжах, некому бегать трусцой по утрам…Парк сжимается, как шагреневая кожа - со всех сторон подступает стройка.

Такие невеселые думы посещали меня несколько недель. Проносились перед глазами прежние весны с ручьями, корабликами, цветущими яблонями, с играми в дворовой песочнице, которую давно сломали, с прогулками на детской площадке, на месте которой сегодня гаражи, с казаками-разбойниками в «Эрмитажке», с веселой прохладной струей, бьющей из хобота слоненка-фонтана в центре парка, фонтана, которого раскурочила шпана…Становилось невыносимо грустно, и обидно, и жалко родной город, который меняется и ходит безвозвратно, отнимая у каждого из нас родные уголки, обрывая ниточки, связывающие с детством.

Но сегодня, когда я шла по такому весеннему двору, по зеленеющему парку, по стремительно меняющимся окрестностям, я вдруг подумала – а ведь и в новых домах будут дети. И эти края станут для них родными, и у каждого нового жителя появятся здесь свои укромные уголочки, свои потайные тропки, свои деревья, свои аллеи.

И кто знает, может быть, здесь еще будет новая детская площадка, и новые песочницы, и новые лыжники? Может быть, в парке снова будут звучать голоса, и слоненка вылепят заново?…

Вот только из моего окна больше не будет видно ни Мулланура Вахитова, ни дальнего берега Волги. Впрочем, весной, когда распускались листья, они и так скрывались из виду.